(Мнение социолога)
Посвящается 30-летию Референдума
советских граждан за сохранение СССР
Национализация – начало пути
Познакомился недавно с предоставленной «Советской газетой» краткой теорией профессора Н.Н.Платошкина о «новом социализме» и направлениях политической мысли уважаемого мною экономиста на пути к их реализации. В частности, Николай Николаевич считает, что одним из важнейших направлений к социализму является национализация частной собственности. Однако при этом не предполагается полная национализация, например, кафе, парикмахерских и т.д. Государство должно заниматься куда более важными вопросами, считает экономист.
Конечно же, не согласиться с такой постановкой вопроса нельзя, да и глупо. Если мы хотим торжества социалистического общества, то есть общества, где правит социум, а не кучка сверхбогатых нуворишей, всецело поддерживаемых властным чиновничеством и правящей партией, то должны исходить из более широкого понимания самого определения, что такое «социализм». (В настоящей статье вопросы терминологического аппарата опускаются. Двумя же словами эту социально-экономическую формацию можно выразить так: социализм – это благо социума). Разумеется, здесь мы далеко отходим от марксистских трактовок коммунизма и его первой стадии и в какой-то степени приближаемся к социал-демократическому пониманию социализма, который на сегодняшний день в чистом виде реализован в практике северных европейских государств (так называемый «шведский» или «датский» социализм).
Но самое главное, мы признаём, наряду с государственной собственностью на средства производства, наличие в стране и частной собственности физических лиц, и собственности общественных организаций, и собственности других юридических лиц. Подрывает ли такая многоукладность основы социалистического строя? Нет, не подрывает. Всякие основы подрывает в конечном итоге не экономика, ибо экономика – это явление производное, рукотворное, оно происходит от складывающихся отношений между людьми в социуме, то есть социальных отношений. Основы подрывают именно эти самые отношения. А они в нашей стране зависят от воли народа, от власти и от государственного лидера. По данному вопросу обращаю внимание читателей к своей статье «Царь, бояре и граф Уваров».
Многоукладная экономика
А потому сам по себе факт многоукладной экономики при социализме ещё не свидетельствует о его ущербности для дела социализма. Испытан ли практикой этот метод? Конечно, и ещё как испытан. Достаточно вспомнить недавний опыт стран социалистического лагеря, в которых существовали на вполне официальном основании всевозможные частные лавочки, кафушки-пивнушки, ресторанчики, парикмахерские, ателье, магазинчики и т.д. И это ничуть не затрагивало основы самого строя. Ведь вся крупная и стратегически важная промышленность находилась в руках государства, а само государство было народным. Вот и Н.Н.Платошкин, говоря о национализации собственности, имеет в виду лишь компании, связанные с природными ресурсами, контролем над ЖКХ, социальной сферой, ресурсодобывающими отраслями и им равными, рыночные элементы в которых явно противопоказаны. Понятно, что рынок не стоит допускать в естественные монополии.
Малый же и средний бизнес может на вполне законном основании существовать и при социализме, и социалистическое государство должно поддерживать такую сферу деятельности. Почему? Не только потому, что в ней занят достаточно большой слой работающих граждан, это достаточно мобильный и близкий к народу пласт жизни. Но и потому, что потенциально это источник инноваций, о чем свидетельствует, скажем, опыт Китая, где в ходе рыночных реформ позволили создавать инновационные компании — и это было правильно. Неправильно продавать созданные государством предприятия, но правильно разрешить создавать с нуля такие предприятия, которые способны существовать в социалистической системе — и помогать развивать экономику.
Тут мои мнения полностью совпадают с идеями Николая Николаевича.
Профессор, Вы не правы!
Однако большое несогласие вызывает трактовка Платошкиным недостатков советского социализма. Он считает, что главным из них было отсутствие адекватных рыночных механизмов, что, по его мнению, во многом негативно сказалось на экономике страны. Например, проблему дефицита отдельных продуктов он видит в том, что их скупало руководство магазинов и затем продавало на тех же колхозных рынках. Тем самым, дескать, цены снижались, а зарплаты росли, и в итоге это, по мнению экономиста, привело к тому, что у населения было больше средств, чем оно могло потратить.
Посмею категорически не согласиться с такой трактовкой. И не только потому, что фактически всё как раз было наоборот: экономические механизмы-то существовали, и они соответствовали экономическому строю. Не без недостатков, конечно, но это другой вопрос. Короче, Госплан работал, как часы. Главное не в этом. Главное в том, что правящая в стране номенклатура с помощью торговых работников (а не сами торговые работники) действительно на некотором этапе социалистического развития страны захватила лидирующее положение в системе социальных страт (почему это произошло, отвечу ниже) и создала из подведомственных им торговых предприятий личные кормушки, а поступающие в магазины товары «выбрасывали» на официальный базар или обеспечивали ими теневой подпольный рынок.
Такой способ управления приводил к тому, что в стране создавался огромный дефицит и товарный голод. Ныне об этом не говорит только ленивый. Однако в любом случае, и на официальном городском базаре, и, тем более, у нелегалов теневого рынка, куда товары поступали от предприимчивых дельцов-торгашей из государственной торговли, товар продавался по значительно завышенной (спекулятивной) цене и по сравнению с себестоимостью товара, и по сравнению с реальной ценой, выведенной с учётом издержек. В этом и заключается двойная ошибка профессора.
«Избыточные» деньги
Более того, упомянутая категория «участников социалистического рынка», а более точнее, их торговые сообщники, сбывая товары по завышенным, по сравнению, с реальными (государственными), ценам на значительно превышающие коэффициенты (вдвое, втрое, а то и в пять-десять раз), тем самым наживались сами и создавали ещё задолго до развала СССР теневые «заделы» для первоначальных накоплений будущих капиталистов. Оттуда же появились и упомянутые Платошкиным «избыточные» деньги населения в экономике. Если же говорить о трудящихся массах, то находящиеся у них деньги не были избыточными. Это были честно заработанные рубли, оплаченные государством, эквивалентно затраченному труду. Здесь баланс, то есть равенство между трудом и заработанными средствами Госпланом и Минфином СССР, соблюдался щепетильно и добросовестно.
Действительно, на эти деньги люди не всегда могли отовариться в силу ряда причин (сбои в торговле, а также в поставках, в производстве – выпуск брака, неходового, немодного товара и т.д). А потому происходило в некоторой части накопление средств. Но такое накопление было не в силу того, что зарплаты росли неадекватно производству товаров. Нередко бывало даже наоборот, в силу завышенных цен на теневом рынке, куда поступал товар из торговли, трудящиеся вынуждены были тратить значительно больше, чем зарабатывали. Однако какая-то часть денег всё равно оставалась нерастраченной. Это было лишь в двух случаях: когда трудящиеся хотели накопить на большую покупку или когда они не участвовали в спекулятивной торговле товарами в виде покупателей на чёрном рынке. Однако считать эту часть денег «избыточной» будет некорректно.
Излишние, избыточные деньги (теневые капиталы) в советской экономике, как я уже указал, появились как раз таки не у трудящихся масс, а у той части населения, которая занималась припрятыванием товаров, выведеним их из государственного торгового оборота, спекуляцией, фарцовкой, контрабандой, хищениями, сбытом, продажей и перепродажей на советском подпольном рынке, то есть в силу занятий преступной деятельностью. Избыточные деньги в советской экономике – это деньги криминала, мафии, а также значительной части обычных несознательных или умышленно настроенных против существующего порядка обывателей, заряженных антиобщественными мелкобуржуазными идеями и жаждой накопительства и стяжательства.
На последнем этапе социалистического строительства и в сам период нанесения последнего удара по социалистической системе к этим избыточным деньгам внутреннего (криминального) происхождения добавляются астрономические суммы происхождения внешнего. Ныне известно о том, что развал СССР и социалистической системы профессионально корректировался, в том числе финансовой поддержкой и вливаниями от мирового капитала, США, Англии, Израиля, различных международных фондов и структур (Фонд Сороса, Фонд Рокфеллера, Международный валютный фонд и т.д. и т.п.).
Я, автор настоящей публикации, имея фундаментальное юридическое, экономическое, финансовое и политическое образование, в описанное время работал в правоохранительных структурах СССР и весьма глубоко занимался как научными исследованиями причин и условий, способствующих преступлениям и правонарушениям в сфере экономики, так и непосредственно участвовал в борьбе с самой настоящей теневой мафией в экономических шхерах государства, возглавляя проводимые прокурорские проверки в наиболее пораженных криминалом сферах хозяйственной жизни. Об этом изложено в 2-х объёмных томах хроник под названием «Записки военного прокурора».
Причины и следствия или следствия и причины?
И потому в настоящей статье я могу вполне определённо и компетентно заявить, что не в отсутствие адекватных рыночных механизмов уходят причины развала СССР и разрушения социализма. Они скрываются в гораздо более высоких эмпиреях. А отсутствие рыночных механизмов – это одно из тех последствий, которые образовались в силу действия этих глубинных (или заоблачных) причин. То есть я хочу сказать, что здесь уважаемым профессором следствие, хотя и достаточно весомое, выдано за причину недостатков советского социализма. И таким образом, сама причина осталась не раскрытой. Чтобы не повторяться о главном, можно было бы адресовать читателя всего лишь к двум книгам советского периода, написанным очевидцами этого действа, непосредственными его участниками и профессионалами высшего уровня – сотрудниками верховных партийных структур Милованом Джиласом «Другой класс» (1970 г.) и Михаилом Восленским «Номенклатура» (1980 г.).
В то же время я не буду рекомендовать эти книги, ибо они, несмотря на их доскональный и объёмный анализ государственного строя (соответственно в Югославии и в СССР), проникнуты крайним недоверием к социалистической системе хозяйствования и ярым антисоветизмом. Да и методика научного анализа соцсистемы упомянутыми авторами дана, исходя из внешних, материальных атрибутов описания недостатков и в них упущен основной акцент:
не социализм и его экономические законы виноваты в том, что страны, исповедующие это направление, зашли в тупик, а виноваты те, кто их завёл в этот тупик, находясь у руля управления социалистической экономикой, кто предал идеи социализма и народа.
И Джилас, и Восленский, совершенно верно и исключительно глубоко анализируя социалистическое общество и его недостатки, так же, как ныне Н.Н.Платошкин, следствия выдают за причины, чем искажают подлинную суть социалистической катастрофы конца XX века.
В СССР в свое время по рукам ходило множество и другой литературы подобного рода, изданных в самиздате. С некоторыми из них я тоже был знаком. Например, к превосходным исследованиям советского социалистического строя можно отнести книги известного русского социолога Александра Зиновьева, с которыми я познакомился ещё в начале 70-х годов, будучи слушателем военно-политической академии в Москве. Сегодня эти книги можно вполне доступно найти в Интернете. В моё же время достать их можно было только, если ты вращался и имел тесные контакты с достаточно политизированными кругами советской интеллигенции. Более того, за чтение таких книг можно было и «загреметь под фанфары».
А вот уже после окончания академии, находясь в доверительных отношениях с достаточно интеллигентными работниками крупного оборонного завода им. Масленникова в закрытом гор. Куйбышеве (ныне Самара), мне удалось почитать книги тамошнего диссидента Алексея Разлацкого. Автор умно и живописно рисовал всю нашу порочную систему управления в стране, без прикрас изображая и социальные, и экономические, и правовые, и административные изъяны и доказывая с цифрами и некоторыми социологическими исследованиями, что во всём этом виновата советская правящая партийно-политическая элита.
Например, в рукописи «Манифест революционно-коммунистического движения» давался глубочайший анализ всех негативных тенденций, происходящих в нашей стране. В книге откровенно и прямо делался вывод о том, что к середине 1980-х годов правящая коммунистическая партия из лидера пролетариата превратится в его оковы, в могучий тормоз для поступательного развития нашего общества вперёд. Автор рукописи высказывал мысль о том, что такое безнравственное поведение партии и партийцев, которое в последние годы они не стесняясь демонстрировали перед народом, катастрофически скажется на жизни советских людей и приведет СССР к гибели.
Во всей литературе подобного жанра уже в те годы с достаточной откровенностью и примерами отображалась существующая реальность в социальном устройстве советского государства. Кстати, о такой же реальности говорили и исследования советских криминологов, на которые, к великому сожалению, накладывался гриф «секретно» или «совершенно секретно». Такими же засекреченными и покрытыми мраком глубокой тайны были и лекции некоторых лекторов из НИИ изучения проблем преступности, на которых в силу занимаемого мною служебного положения время от времени удавалось бывать и мне.
А тайна заключалась в том, что элита вела страну к пропасти и к гибели, в том, что в стране произошло взаимное сращивание интересов высшей номенклатуры: обкомов, райкомов, торгового сектора, сферы обеспечения и коммунального хозяйства, внутренних дел, прокуратуры, суда с теневым преступным капиталом.
Повязанность в коррупционных протекционистских делах формировала мафиозное клановое общество, неприступное, неподсудное, недосягаемое для обычных людей. Вместо того, чтобы столько сил и энергии бросать на таких вот деятельных людей, типа Зиновьева, который вынужден был эмигрировать из страны, или Разлацкого, которого вообще осудили на длительный срок, усилили бы лучше борьбу с мафией и теневой экономикой. Кстати, по личному указанию первого секретаря Куйбышевского обкома партии Муравьёва чуть-чуть не определили в камеру на солнечной стороне по грубо сляпанной и сфабрикованной компре и меня, в то время старшего военного следователя прокуратуры гарнизона, расследовавшего крупнейшее мафиозно-коррупционное дело в гор. Сызрани – личных пенатах этого обкомовского деятеля.
Движущие силы развала
Так что отнюдь не сами по себе деформации советского строя явились движущими силами вселенской катастрофы, постигшей социалистическую систему. Реальная суть катастрофы заключается в том, что сами по себе деформации создавались искусственно. Но даже и при таком положении дел катастрофа строя стала возможной не из-за действия сил экономического характера, выдаваемых многими исследователями за объективные причины нежизнеспособности и утопичности социалистической системы вообще. Чушь это всё полная. Если бы всё дело заключалось только в экономических причинах, да разве было бы столько средств и энергии брошено на психологическую войну против советского человека (массированное воздействие на мозг, идеологическая пропаганда, дискредитация прошлого, полный отказ от вековых традиций, опыта и жизни предков, искажение смыслов, слом приобретённых представлений, стереотипов, матриц).
Природа явлений объективного характера в том и заключается, что рано или поздно предначертанный объективными закономерностями результат всё равно наступит, а потому осуществлять баснословные затраты на его ускорение нерационально. И уж кто-кто, а сами капиталисты и их теоретики западного мира это хорошо знали и так просто всаживать свои миллионы и миллиарды на ускорение развала СССР не стали бы. Но они это делали, делали в грандиозных масштабах и ускоряли процесс со знанием дела. Потому что знали и видели другое: преимущества социалистической системы по сравнению с системой капиталистической. Их пугали успехи стран социализма, неуклонное продвижение вперёд СССР и соцлагеря.
Кстати, нынешняя капиталистическая Россия во многом, если не во всём вообще живёт и выживает только благодаря тем успехам советского строя, который нам дал социализм. Страна и ныне ещё живёт и пользуется благами, созданными социализмом. А так давно бы уже развалилась. Из сельскохозяйственной тихой заводи, которой Россия была при царизме, в социалистическую эпоху она превратилась в мощнейшую развитую сверхдержаву. И дело оказалось вовсе не в неразвитой экономике: с такими экономиками многие государства и империи существовали и существуют сотни лет. А дело в том, что страну предали изнутри. Предала своя же элита общества. Ныне эту элиту с партбилетами КПСС можно встретить на всех этажах буржуазной российской власти.
Успехи социализма были действительно впечатляющими. Но самое главное — была закреплена и усилена построенная в сталинскую эпоху государственность, разрушенная революцией и Гражданской войной. Страна постепенно выкарабкалась в цивилизованное социальное и правовое пространство. Успехи в этом направлении поражали своими масштабами и реальными величественными результатами. Как бы их ни пытались затенить и принизить идеологи нынешнего государственного беспутства. Эти успехи – зримое свидетельство правильности социалистической концепции развития общества и проводимого курса Советской власти. И, как указано выше, вся сегодняшняя жизнь страны, которую уже почти тридцать лет сотрясают сплошные реформы и передряги, полностью базируется на социо-культурном, материальном и экономическом фундаменте, построенном при СССР (!)
В дальнейшем надо было, образно говоря, только укреплять этот фундамент, только совершенствовать экономические, социальные и технические механизмы взаимодействия всех работоспособных частей этого направления, устранять неисправности, заменять вышедшие из строя детали. И всё было бы у нас нормально.
Но именно здесь-то как раз и произошел сбой системы. Что же повлияло на нормальное развитие ситуации и привело к такому сбою? В чём истинная причина катастрофы социализма и СССР, которую обошёл своим вниманием уважаемый профессор Н.Н.Платошкин?
Крушение
Причина развала и СССР, и крушения социалистического строя кроется в социальных и, более того, рукотворных аспектах жизни нашего общества. То есть не объективные причины, а исключительно причины субъективного характера привели к крушению и социально-экономической системы, и советской империи, и всего социалистического лагеря. Вкратце и схематически эти причины кроются в тех социальных отношениях в нашем обществе, которые сложились после смерти лидера нации и авторитарного правителя страны И.В.Сталина.
Основные вехи этих отношений таковы:
— Ослабление, а впоследствии при Н.С.Хрущёве и позже вообще исключение классовой борьбы (и всего, что с нею связано: утрата политической бдительности, доверие словам новых правителей, а не их делам, постепенная уступка либеральной идеологии и сдача либералам собственных революционных идейных позиций) из политической жизни страны. Между тем, потерпевшие сокрушительное поражение при И.В.Сталине свергнутые классы помещиков и капиталистов, их потомки, единомышленники, соучастники, как только почувствовали наступившую «оттепель», сразу же предприняли целый каскад наступательных действий с далёкой целью реставрации капитализма. Это причина первого уровня.
— Причина второго уровня сосредоточена в подмене диктатуры пролетариата диктатурой партноменклатуры. А последняя в последующем стала усиленно вуалировать своё реальное существование. С этой целью новый класс номенклатуры обратился как бы в бесклассовое общество, превратив государство диктатуры пролетариата в общенародное государство. То есть на самом высоком уровне государственного управления совершено концептуальное философское мошенничество, в силу которого советское общество оказалось дезориентированным в пространстве, теоретически запутанным и психологически надломленным. Произошла так называемая экзистенциальная контрреволюция, а попросту диверсия в интеллектуально-чувственную сферу советского человека.
Сказанное выше позволяет прийти к выводу о том, что антисоциалистические силы сначала заняли свои позиции в высших эшелонах власти, после чего приступили к формированию теоретических основ своей контрреволюционной антинародной деятельности, а затем и к практическим шагам.
Первое, с чего они начали, это со слома сталинской модели экономики и социальной жизни страны.
А ведь сталинская модель была признана во всем мире как самая эффективная и менее затратная по сравнению со всеми другими экономиками мира. (См. на эту тему лекцию В.Ю.Катасонова. «Экономика Сталина», ч.ч. I и II в интернетпорталах)
И вот тут, наряду с превращением социалистической идеологии и нравственного воспитания советского человека в пустую беспредметную формальность (попросту, в серую скучнейшую формалюгу), что воздействовало на эмоциональную сферу человека, для влияния на рациональные центры человеческого мозга умело была использована сфера торговли.
Именно на торговлю была возложена тайная задача воспитания граждан в духе потребительства и махрового стяжательства, а затем отсортировывания советских людей и выбор будущих сторонников капиталистической системы из наиболее наглых, циничных, падких на деньги, блага и привилегии.
Советская торговля как тяжёлая артиллерия в расстреле СССР
Почему именно торговле была уготована такая участь школы капитализма? А давайте ответим на вопрос: что она из себя представляла и во что она превратилась в период подготовки к реставрации капитализма? Так вот, уже в моё время это была песня! А точнее, вой волков в голодные зимние ночи. Волчья песня. Здесь, словно в фокусе невиданного по размеру объектива, сходились все самые низменные пороки советских граждан. Здесь сосредоточивались, вставали не таясь в полный рост и приобретали исполинскую мощь такие категории, как несусветное жульничество, массовое воровство, подлоги, обманы, подлость, цинизм.
Заявляли о себе и расцветали буйным цветом взяточничество, коррупция, карьеризм, предательство и измены. Из торговли начинались, подобно маленьким ручейкам, превратившимся впоследствии в великие полноводные реки, коррупция, подкуп государственных чиновников, торгашество на всех этажах государственного управления. Отсюда же пошли рэкет, рейдерство, вооружённые грабежи и огромные по штатам, снаряжению и обеспеченности охранные структуры.
Через торговлю приобретались не только невиданные состояния, но и отрабатывались всесторонние связи, махровый блат, протекционизм. Уже тогда формировались крупные первоначальные накопления для решительного броска к капитализму, который вырвется из заточения ровно через двадцать лет. В торговле находили пристанище истинные акулы того извращённого социализма, который исповедовала личным примером советская партийная и государственная элита. Да и вообще нация советских лавочников представляла собой зачатки класса будущих олигархов, буржуазии и феодалов, который проявит себя ровно через десять-пятнадцать лет, став одной из движущих сил развала Советского Союза.
При всём при том торговля оставалась в советское время почти без какого-либо надзора, а контроль, если её и касался, то исключительно эпизодический и выборочный. В чём была причина такой бреши? Покажу на одном примере. У одного из моих сослуживцев-прокуроров, условно назову его Ральковым, жена работала заведующей магазином и ему приходилось трудно. Это очень просто себе представить: жена-торговый работник. А ведь на самом деле тут не всё так просто.
Английский писатель Оливер Голдсмит как-то заметил: «Если в течение долгого времени доминирует коммерция, то честь отходит на второй план».
Воистину мудрейшее наблюдение. Вот и у Ралькова не всё в его внутреннем мировоззренческом устройстве от такой жизни с коммерцией рядом, надо полагать, было благополучно и устойчиво. Вполне возможно, что честь тоже отходила на второй план.
На примере этого прокурорского работника я видел и порочность такового вот прокурорского надзора за торговлей. За время работы на прокурорских должностях, а затем в Комитете народного контроля СССР и в Контрольной палате Союза мне пришлось вникать, выявлять, а, выявив и вникнув, осознавать всю глубину этой наипорочнейшей системы политической экономии социализма, распознавать буквально все скрытые механизмы, которыми пользовалась партийная и иная криминальная власть в стране с их щупальцами в советской торговле.
Торговля в советское время – это был поистине клондайк государственного распутства и человеческого цинизма.
И, если бы правящая партия хотела не допустить этого, то в первую очередь она прописала бы в самом законе, что прокурором не может быть лицо, имеющее родственников в хозяйственных структурах, в том числе в торговле. К сожалению, такого положения нет даже ныне.
Слабое звено прокурора
Короче говоря, слабым звеном такого вот прокурора, как Ральков, была жена—торгашка. Уже одним фактом своей принадлежности к торговле она бросала огромную тень на деятельного мужа. Ибо даже самая непорочная, самая честная продавщица со временем становилась наглой и циничной хищницей, если работала в системе торговли. Сама система делала её такой. Иные там просто не могли ни сработаться, ни выжить. От них требовали полных уценок дефицитных товаров, приписок, воровства, жульничества, припрятывания вещей, продажи дефицита по блату начальникам, всевозможным политработникам, приезжающим комиссиям и многим—многим другим, которых было несть числа.
Продавщица, которая не принимала таких правил игры, долго удержаться на работе в торговле не могла. Её или вынуждали уволиться добровольно, или подставляли под статью, используя метод коллективной материальной ответственности. Или насылали бойких общественников, которые вдруг под прилавком обнаруживали какой-нибудь припрятанный сервиз, либо туфли, либо ещё какую-то дефицитную ерунду. И, несмотря на то, что припрятать товар до уценки просила продавщицу жена начальника какого-либо или высокопоставленного партийца, её быстырёхонько убирали вон.
Так надо было! Увольняли ретивых по статье, с обязательством выплаты крупной суммы недостачи, а иной раз и с передачей дела в прокуратуру. Вот тут-то прокурор как раз и был нужен. Вот в таких случаях и закон, и порядок, и «праведный гнев советского народа», как нельзя кстати, пригождался и служил свою «святую начальственную службу». Держать в страхе простой люд, пожалуй, только такую миссию и несли иные прокурорские работники в описанных выше ситуациях. Прокурор в таких случаях выполнял и более высокую конспирологическую задачу мудрых планировщиков капиталистической реставрации: он способствовал утверждению мысли в справедливости существующей модели жизни.
Золотая гора торговых Гималаев
Несомненно, на фоне сегодняшних мафиози, олигархов и других воротил теневого бизнеса прежние торгаши выглядели младенцами. Однако на моём прокурорском пути встретилась однажды фигура поистине исполинского масштаба. Этот человек возглавлял отраслевую торговлю в самом мощном советском министерстве и напрямую состоял в близких родственных отношениях с тогдашним генеральным секретарём правящей партии. В советское время он многими считался достойным представителем тогдашней мафии, и это своё положение с честью оправдывал, будучи непререкаемым авторитетом не только во всей отраслевой торговле, но и в торговле общесоюзной. Конечно, в действительности с него нельзя нарисовать портрет какого-нибудь Дона Карлеоне, он даже близко на эту роль не подходил. Даже наоборот, внешне являл собой образец личной скромности и непорочности: не особо шикарная, хотя и генеральская, квартира, скромный щитовой домик—дача на небольшом земельном участочке, очень скромные и порядочные дети (сын – офицер, дочь – врач).
Но роль в теневом мире отраслевой торговли у него была выдающейся. Недаром в среде своих его называли «золотой горой». И зижделась эта роль на его политическом и партийном авторитете. Возможно, многие бы преступления в подчинённой ему торговле были бы пресечены в зародыше, а может быть, таковых и не было бы вовсе, не будь у руля торговли такой мощной глыбы, которая оберегала её от всякого внешнего проникновения и, как сказали бы ныне, являлся (лась) её надёжной «крышей», защищающей от всех экономических невзгод, проверок и юридических неприятностей.
За годы своей деятельности этот мощный торгаш создал несокрушимое здание отраслевой торговли, которое выстояло даже в тот мрачный период советской истории, когда, как карточные домики, рушились фундаменты и, казалось бы, непробиваемые стены многих мафиозных структур страны, в том числе и хвалёной московской торговли, замыкавшейся непосредственно на члена политбюро ЦК В.В.Гришина. В возглавляемой же «нашим героем» отрасли всё оставалось по-прежнему. Свой клан, свои люди, свои законы и свои … прокуроры. «Чужаков» (ревизоров, контролёров, прокуроров) там отродясь не бывало. Это была его епархия и епархия тех, кому он служил верой и правдой, – высшего отраслевого чиновничества страны, элиты, генералитета, аппарата ЦК партии.
Казалось, наведи партия порядок в советской торговле, семьдесят, а то и все девяносто процентов проблем социализма были бы решены одним махом (!!!) Но…. но …. Эта поистине страшная сила превосходила по своему убийственному негативному потенциалу и разрушительным затратам потенциал мировой войны с последующими расходами на восстановление народного хозяйства. Без прокурора в торговле, как впрочем, и в любой другой криминальной сфере народного хозяйства, было не разобраться. Но связанный родственными узами, дружбой с торгашами, собственными низменными страстишками вещизма, прокурор, и не только упомянутый мною выше условный Ральков, становился полностью повязанным с торгашами, бессильным и слабым бездействующим лицом советского закона.
Ответ обличителям
И вот на самом закате советского строя мне, наконец-то, удалось под упомянутую выше глыбу заложить достойный динамит.
Возглавляемая мною прокурорская проверка в главке отраслевой торговли, к которой я привлёк более 2-х сотен профессионалов и специалистов, увенчалась невиданным результатом: буквально в двух шагах от Кремля мною были обнаружены две действующие с незапамятных времён липовые криминальные структуры: строительно-монтажное управление, занимавшееся строительством за госсчёт дач и евроремонтом привилегированных квартир советского элитарного класса, и трикотажная фабрика, производящая бракованную продукцию, небракованное сырьё из которой поступало на теневой рынок. Оба предприятия были подчинены лично названному выше руководителю отраслевой торговли – «золотой горе».
При этом в период прокурорской проверки начальника СМУ пытались вывести из под уголовной ответственности не кто-нибудь, а сотрудники аппарата всемогущего ЦК КПСС, назначив его на должность и.о. заместителя министра торговли СССР в самый скандальный момент, когда мною была обнаружена построенная за госсчёт высокопоставленным торгашом элитная подмосковная дача, а затем «спрятав» под видом больного в элитном медицинском учреждении 4-го Главка Минздрава Союза. К счастью, несмотря на…., тот всё равно оказался в Лефортово. Подобные рогатки мне ставились и в ходе проверки на трикотажной фабрике сотрудниками МГК ВЛКСМ, где в это время работал будущий олигарх Михаил Ходорковский. К сожалению, не помогли ни угрозы расправой, ни другие меры: директор фабрики в ходе проверки умерла от инсульта.
Предварительное же следствие по трикотажной фабрике по возбуждённому мною в ходе проверки уголовному делу, которое вели помощник военного прокурора В.Милованов и военный следователь С.Ушаков, в Москве и Московской области выявило ещё свыше 20 подпольных цехов, работавших от этой фабрики на её сырье и оборудовании. В капиталистическую эпоху прокурорскую проверку на фабрике и в СМУ мне припомнили очень многие. Когда один бывший деятель военной торговли при случайной встрече ехидно спросил меня: ну и чего я добился своими проверками, ведь победили в конце концов те же самые теневики, которых я «громил», правда, так сказать, восторжествовала!
Я сказал ему: «То, что победили бандиты и мародёры, это так и есть, но в чём же здесь торжество правды? Правда – это чистый продукт. Без примесей. А здесь – сплошные примеси. Воспользовался ли русский народ плодами вашей победы? Теперь на это может ответить любой третьеклассник начальной школы. А что касается меня и других прокуроров и народных контролёров, то, несмотря на победу мародёров, мы сделали великое дело – мы, подобно защитникам Брестской крепости, стояли на пути наступающего по всем фронтам жулья, препятствуя тотальному разворовыванию страны и переделу мира. Многое в стране растащили, но многое и осталось. Не будь нас, ныне и Кремль с его богатыми музеями, и реки с рыбой, и леса с грибами и ягодами, и многое ещё чего было бы в руках ходорковских и абрамовичей и окружено собственными заборами».
Отвечая так, я совершенно нисколечки не гиперболизировал. Ведь, встав на пути воров и грабителей, приватизирующих страну, я, мои товарищи: прокуроры и народные контролёры, журналисты и писатели, депутаты и многие честные государственные служащие, да и вообще множество других порядочных людей страны разоблачали творящееся зло.
Разоблачать зло вообще трудно, а стать на пути зла, которое рядится в добродетель, сложнее втройне.
Не многие из моих коллег выдерживали такое напряжение и искушение судьбы. Многие сворачивали в сторону, отказывались от дальнейшей борьбы, складывали оружие. Иные переходили на сторону тех, с кем мы боролись, получая свой кусочек «жизненного счастья». Но были и иного рода потери: физические.
Мы идейно и концептуально доказывали, что то, что творится – это зло. Это было зло тогда, оно не потеряло своего статуса и ныне. Зло – всегда зло, в какой кафтан оно не рядилось бы.
Преступлению не может быть оправданий
Наши теории и постулаты в конечном итоге вынуждены были учитываться самой властью воров и жуликов, которая где-то, на каком-то отрезке деструктивного пути в никуда, остановила свой грабительский забег и, очевидно, под натиском нашей логики задумалась над последствиями. Последствия эти ведь могли наступить достаточно быстро и необратимо. Скажу также, что после 1991 года, когда к власти в стране пришли откровенные бандюганы и когда прокуратура вынесла постановление о прекращении возбуждённых мною уголовных дел в торговом секторе советской экономики, даже некоторые прокураторы укоризненно мне говорили, что я оказался недальновидным человеком, не увидел светлых перспектив капиталистической формы промышленного производства.
Помню не очень приятный разговор на эту тему с одним полковником юстиции, которому капиталистическая форма социальной жизни почему-то уж очень пришлась по душе. Мне и другие прокурорские работники кивали на пример упомянутой фабрики. Дескать, вот она – свобода предпринимательства, свобода рыночных отношений, которые я душил и за которые хотел людей упрятать в тюрьму. Жизнь, дескать, доказала ошибочность моих суждений, нашей прокурорской деятельности, наших усилий и жертв.
Но я и сегодня уверен в стопроцентной нашей правоте, когда возбуждал уголовные дела, арестовывал по всему Советскому Союзу «левую» продукцию, когда прекращал нелегальное теневое производство.
Преступление никогда не может быть оправдано сменой вех. Преступление – оно и есть преступление во все века. Что при феодализме, что при капитализме воровство, мздоимство, казнокрадство, несущее в себе отрицательный сатанинский знак, деструктивную величину, никогда не было явлением со знаком положительным, со знаком отличия, оправданным «святостью частной собственности».
То же самое можно сказать и о грабеже, разбое, обмане, злоупотреблении служебным положением и доверием, выпуске недоброкачественной продукции, продаже товаров с поддельными знаками идентификации, то есть в самом чистом виде мошенничестве.
А то, что к власти пришли воры, жулики и те самые мошенники, и все оценочные категории, существовавшие в нормальном живом и здоровом обществе, не просто сместили в сторону, а безбожно извратили, перевернули с ног на голову, то это еще не говорит о том, что воровство перестало быть воровством, что мошенничество перестало иметь отрицательный потенциал. Ведь если украдут у того, кто пришел сам к власти в результате воровства и грабежа, то он никогда не простит этой кражи, совершённой другими. Именно для обеспечения собственной экономической безопасности, чтобы его не обманули другие такие же жулики, коим является сам, он создаёт сильную правоохранительную систему, издаёт соответствующие законы, реформирует суд, ходит повсюду с многочисленной охраной и т.д.
Профессор Катасонов о теневой экономике
Что касается теневой экономики, которая стала преобладать в хозяйственной жизни нашей страны после прихода к власти самих теневиков, то очень хорошую ей характеристику дал уже упоминавшийся мною профессор Катасонов. Характеризуя теневое производство и теневую экономическую деятельность в стране, Валентин Юрьевич пишет:
«Теневая экономика как заметное явление советской жизни возникла в конце 1950-х – начале 1960-х годов. Все исследователи однозначно связывают это с приходом к власти в стране Н.С. Хрущева, который рядом своих непродуманных решений выпустил из бутылки джина теневой экономики. Примечательно, что даже те авторы, которые достаточно негативно относятся к Сталину, вынуждены признать, что в период нахождения Сталина у власти теневой или подпольной экономики почти не было. Зато было легальное мелкотоварное производство – например, промысловые артели в городах. Хрущев уничтожил такое мелкотоварное производство, на его место как раз и пришли теневики.
Теневая экономика была более развита не в центральных регионах СССР, а на периферии страны. Так, Г.Гроссман оценивал, что в конце 1970-х годов доля доходов от «второй» экономики составляла около 30% всех доходов городского населения в масштабах СССР. При этом в РСФСР она приближалась к среднему значению по стране, а в регионе Белоруссии, Молдавии и Украины среднее значение было около 40%, в Закавказье и Средней Азии – почти 50%. В Армении среди этнических армян показатель достигал 65%. Гипертрофированное развитие «второй» экономики в ряде союзных республик создавало иллюзию того, что эти регионы «самодостаточны».
Мол, они имеют более высокий жизненный уровень, чем Россия, и вполне могут существовать и развиваться вне СССР. Все это создавало благоприятную почву для сепаратистских движений в национальных республиках. Теневая экономика существовала за счет государственных ресурсов, значительная ее часть могла нормально функционировать при условии хищения материальных ресурсов государственных предприятий и организаций. Таким образом, создавалась иллюзия, что теневая экономика восполняла недостатки «белой» экономики. Происходило просто-напросто «перераспределение» ресурсов из государственного (и колхозного) сектора экономики в теневой.
Теневая экономика порождала коррупцию. Хозяева теневых структур занимались подкупом руководителей и функционеров государственных предприятий и организаций. С какой целью? Чтобы те как минимум не мешали теневому бизнесу. А как максимум – чтобы становились соучастниками такого бизнеса, оказывая содействие в снабжении сырьем, товарами, транспортными средствами и тому подобное. Это первый, микроэкономический уровень коррупции. Далее следует второй, региональный уровень, который связан с подкупом правоохранительных органов и вообще органов государственной власти на местах. Создается система регионального «крышевания» теневого бизнеса.
Наконец, коррупция выходит на третий, общегосударственный уровень. Теневики начинают лоббировать свои экономические интересы в министерствах и ведомствах. Экономика лишь формально продолжает развиваться как «плановая». Управленческие экономические решения на общегосударственном уровне начинают приниматься под влиянием теневиков. Хозяева теневого бизнеса накапливают такие громадные капиталы, которые позволяют им заниматься лоббированием политической власти в стране.
Теневикам становится тесно в рамках даже формального социалистического способа производства. Они начинают готовить полную реставрацию капитализма. Она и произошла в период нахождения у власти М.Горбачева под прикрытием лживых лозунгов перестройки. Эта перестройка в конечном счете была инициирована не М.Горбачевым или А.Яковлевым. Она была организована теневым капиталом, по указкам которого и действовали «реформаторы» из КПСС».
Лучше, чем сказал упомянутый профессор, и не скажешь (См. первоисточник http://www.km.ru/). По этому же поводу профессор Катасонов даёт ещё более глубокий анализ теневой экономики в своей книге «Капитализм. История и идеология денежной цивилизации», где в пятой главе части седьмой описывает «теневую экономику» как высшую стадию либерализации. (См. Указанный источник. М. Институт русской цивилизации. 2015. – ст. 727-764).
Имелся ли план разрушения социализма и развала СССР?
Да, такой план существовал. Это и план Даллеса, и директивы совета национальной безопасности США, и планы притаившихся далеко за рубежами потомков нашей русской буржуазии. Это и вынашиваемые годами и десятилетиями намерения и мечты многих наших доморощенных обывателей, мещан, мелких стяжателей и хапуг. По планам Запада ведь против нас велась многолетняя Холодная война, основной целью которой было сокрушение Советского Союза и социалистического лагеря. И первые потери мы понесли именно тогда, когда молодежь (еще советская) под воздействием хорошо заряженной и ориентированной на капитализм советской торговой мафии и теневого рынка стала презрительно относиться ко всему нашему, отечественному, гоняться за импортными вещами и импортной музыкой…
В головы людям вбили, что тут у нас серость, убогость и застой, вот откажемся от коммунизма, отделим от России лишние земли, введем у себя капитализм — и тогда заживем!!! Эта война против нас ведется и ныне. Этот план был вторым этапом экзистециального и психологического разложения единства советского общества, задуманного с помощью теневого бизнеса и советской торговли. Капитализм в нашу страну пришёл не внезапно, не с бухты-барахты в результате устроенного «беловежского государственного переворота». Он пришёл согласно плану реставрации капитализма.
Но такое историческое направление было чрезвычайно скрыто, не предусмотрено ни пятилетними планами, ни законами Советской власти, ни моральным кодексом строителя коммунизма. В отличие от официальных хозяйственных планов, это направление совершенно нигде не афишировалось, о нём не принято было говорить, ну разве что вполголоса на кухнях коммуналок. Этот план был рассчитан на коренное улучшение жизни элиты и ещё большее оболванивание и закабаление в тёмном неведении рядовых граждан, простого народа.
Данное направление, как я указал выше, зачастую засекречивалось или фиксировалось лишь в документах для служебного пользования, что, по сути, одно и то же. Сфера засекречивания информации особенно в нашем государстве вообще очень развита, и она в немалой части касается жизни и деятельности правящей элиты, её привилегий и устройства собственной жизни и быта, ущемления тем самым прав простого человека. Так вот, по темпам роста это направление намного опережало первое. Правящая элита, партийная и хозяйственная номенклатура советского общества жила по сравнению с собственным народом значительно лучше, богаче, беззаботнее, обеспеченнее.
Её «опережающее» развитие достигалось самим фактом неравномерного распределения национального богатства. Где бы руководящий или начальственный субъект ни находился, какую бы должность он ни занимал, независимо от успехов в этой должности, в работе, он всё равно от общества имел кусок намного больший и несравненно жирнее. Здесь необходимо было иметь в виду лишь одно: такой субъект должен был обязательно состоять в номенклатуре, то есть в списках, утверждаемых для назначения на должность партийными органами.
О таком «распределении» национального продукта не дозволялось говорить вслух. Об этом под страхом уголовной или, на крайний случай, партийной ответственности запрещалось выступать на партийных собраниях, подвергать такой принцип распределения сомнению, предавать его общественному вниманию, уж не говоря об осуждении. Это означало, что в условиях отсутствия гласности этому направлению предоставлялся режим наибольшего благоприятствования. А раз так, то со временем в деятельности государственного аппарата личный интерес чиновников и государственной элиты возобладал над интересами государства и общества.
Видя неравенство в статусе, одна правящая элита, не состоящая в номенклатуре, в материальном плане старалась в любом случае «подтянуться» к состоящей. А поэтому под покровом тайны стала на местах позволять себе и «официальные» способы выравнивания, и неофициальные – в виде злоупотреблений. Со временем правящая элита стала больше думать о себе, а потом о Родине. Хотя для всей остальной массы народа должно было быть наоборот, как в известной комсомольской патриотической песенке.
Паразиты-победители
Таким образом, с годами заведомо неправильной внутренней политики в стране сформировался паразитический класс советских партийно-хозяйственных управленцев, правящей элиты. И речь идет о её привилегированном обеспечении, создании для номенклатурных, да даже и не номеклатурных слоёв чиновничества, партийного аппарата и их семей в центре и на местах таких условий существования, которые в десятки и сотни (!!!) раз превосходили установленные для простого народа. Я говорю не о зарплатах, она-то была довольно умеренной и пока ещё устанавливалась в соответствии со значимостью должности служащего и его личным вкладом. Например, у министра она была всего в 7-8 раз выше, чем у квалифицированного рабочего или инженера.
Речь — о нечто большем. Если характеризовать это направление несколькими словами, то его суть можно выразить приблизительно так: всем нельзя, а мне можно, или, как остроумно заметил Джордж Оруэлл: перед законом все равны, но есть те, кто равнее других. Следуя этому принципу, к восьмидесятому году, как и обещал наш правитель Н.С.Хрущёв, а он дело знал, поколение советской партийно-бюрократической элиты без какого-либо преувеличения уже жило при коммунизме. Правда, Хрущёв обещал коммунизм для всех, но это уже не имело ровным счётом никакого значения.
Но такой коммунизм для избранных не вписывался ни в какую официальную доктрину. А поэтому государственный переворот, совершённый в 1991 году, лишь узаконил тот статус-кво теневого, преступного, циничного буржуазного общества, который уже давно сложился в нашей стране в результате умелых и профессиональных действий по всем фронтам социальной жизни, которые предприняли после смерти И.В.Сталина проснувшиеся недобитые свергнутые классы помещиков и капиталистов с примесью сторонников романовской монархии и не признающих никакого государственного порядка разного рода анархистов, либералов, иной политической и псевдополитической шушеры.
Почему народ поддержал развал СССР?
Советских людей деструктивные силы обрабатывали долго и нудно. Особенно преуспели в этом идеологи советской торговли и теневого рынка. Но народ развал СССР не поддержал, о чём говорят результаты Всесоюзного референдума, состоявшегося в марте 1991 г. Однако, как бы там ни было, народ выходил на массовые митинги против КПСС и против Советской власти. Но и этот феномен имеет свои объяснения. Они мною даны в двух томах «Записок военного прокурора». Здесь же повторюсь лишь вкратце.
Последний период советской власти характеризуется стремительной утратой достигнутого. Это было время отхода от завоёванных рубежей, это пядь за пядью сдача врагу своих надёжно защищённых позиций. Это не был застой, как пытались его выдать некоторые теоретики горбачёвского окружения! В том времени зловеще закипал доведённый правящей элитой до состояния кипения котёл социально-политических противоречий. В этом котле до поры до времени в силу предания забвению классовой борьбы и либеральных тенденций развития государства накапливалась мощнейшая энергия тёмных сил советского общества.
Люди с двойной моралью и проходимцы разных мастей, торгаши и казнокрады, карьеристы и коррупционеры, жулики и спекулянты, фарцовщики и контрабандисты, политиканы и демагоги, очковтиратели и болтуны, приспособленцы и трусы, негодяи, холопы и хамы, всякая иная сволочь, взращённая сначала при попустительстве брежневского ЦК, а в последующем и при его непосредственном участии, начинала готовить вселенское варево по разрушению советской империи.
Этих людей объединяло одно: беспримерный эгоизм и стремление к праздной жизни за счёт других, не пренебрегая и преступными методами. Вся послесталинская эпоха стала для них золотым временем расцвета, эпохой безнаказанного и беззастенчивого воровства и накопления. Вот уж поистине настоящая, а не мифическая страна Эльдорадо советских номенклатурных конкистадоров XX века! Затаившись под сенью созданной брежневским политбюро гнилой либеральной государственности, под спокойной пеной экономической неразберихи, которую нередко сами же и создавали, они накапливали силы и ожидали своего часа. Время благоприятствовало, власть перенесшего инсульт старца и других таких же не менее живых старцев бездействовала.
А дождавшись своего часа, да и сами активно приблизив его, конкистадоры выбрались наружу и, привлекая на свою сторону народное негодование, смели неугодные им ещё остающиеся преграды, установили собственную криминальную власть в стране и господство мафиозно-воровского теневого капитала. Эти свои ожидания по мере приближения к «часу икс» они постепенно приоткрывали для всеобщего обозрения и привыкания к ним всей остальной публики. Основная же масса народа, введённая в заблуждение партийной пропагандой, просто не обращала на это никакого внимания, действительно, постепенно привыкая к новым внедряемым ей в сознание и подсознание идеям, концепциям, чувствам.
Основным помощником советской буржуазии в подготовке сознания и психологии граждан к государственному перевороту, как это описал в своих «Тюремных тетрадях» основоположник «бархатных революций» Антонио Грамши, стала культурная элита, интеллигенция страны, со временем также сколотившая из своих рядов собственную диссидентствующую прослойку и культурно-эстетствующую мафию, которые постепенно создали бандитский бизнес по дискредитации и очернению прошлого нашей страны, нейролингвистическому программированию и психологическому оболваниванию людей, а заодно (чего уж там!) и очередному вывозу культурных ценностей за рубеж.
Ныне этот развлекательно-информационный шоу-ввоз и вывоз представляет собой самый наглый, самый циничный и самый деструктивный класс по разложению своего народа, его образования, культуры, языка, письменности, а в конечном итоге по разрушению национальной идентичности. И в нынешней «путинской России», и в так называемом «брежневском застое—котле» второго периода видится много общих черт. Потому что советская правящая мафиозная номенклатура никуда не делась. Она только перекрасилась, перелицевалась, перерядилась, поменяла названия, вывески, гербы и знамёна. Ныне эту элиту представляют уже сыновья, внуки и правнуки той, прежней советской номенклатуры или беспринципные шустрые мальчики, оперившиеся в тени этих внучат. И не буревестники ныне уже парят между тучами и морем, а «Чайки стонут перед бурей, — стонут, мечутся над морем….И гагары тоже стонут…» (Максим Горький).
Наблюдая жизнь снизу, я ощущал, как под действием упомянутых движущих сил будущего государственного переворота «варились» невиданные доселе вселенские процессы подготовки к распадку великой страны, вековых традиций и устоев русского народа. Разваливались и разлагались здоровые части советского общества, увядал цвет нации, разрушались моральные и нравственные принципы, гибли материально-техническая база и всевозможные социальные и политические надстройки.
И всё это происходило внутри нашего общества, в самых низах его. И именно об этом периоде и именно об этих оценках и акцентах мы должны говорить сегодня, когда кто-то приплетает ко всем тёмным делам правящих классов народ. Описываемые в настоящей статье процессы на самом деле не были неосознаваемыми и неуправляемыми, как это представлялось в трудах и лекциях, которые мне приходилось слушать, учась у некоторых экономистов эпохи «перестройки», как это, к сожалению, присутствует и в трудах уважаемого Н.Н.Платошкина.
Автор публикации
В советское время: военный эксперт комиссии Верховного Совета
СССР по привилегиям, старший военный прокурор управления общего
надзора Главной военной прокуратуры, ведущий инспектор Комитета
народного контроля СССР, главный военный инспектор-руководитель
группы главных инспекторов по особым поручениям при председателе
Контрольной Палаты СССР.